Анна Яновская — известная харьковская поэтесса, художница и переводчица, занимающаяся редкой, необычной поэзией: африканской, новозеландской, австралийской, — и как художница, тоже работающая в редком жанре «витинанки». В предпандемическое время она дважды побывала в Южной Африке на фестивалях поэзии, впечатления от поездок легли в новую книгу стихов «Золотий носоріг», попавшую в длинный список всеукраинского рейтинга «Книжка року’2020».
Что ты для себя самого ценного привезла из путешествий?
Из Южной Африки я привезла, кроме множества мелочей, одну очень полезную вещь. Когда на меня наваливаются мысли, что современным людям поэзия не нужна, я вспоминаю зал театра Элизабет Снеддон во время фестиваля Poetry Africa 2017 года в Дурбане — как я потом узнала дома за компьютером, самом криминальном городе Африки. Большой зал, который шумит, как стадион, не мешая рассказывать. Который, услышав особенно удачную фразу, щёлкает пальцами и чуть ли не махает зажигалками. Молодёжь, которая во время слэма шумно болела за хрупкую девушку в классическом костюме, похожую на Лину Костенко в юности, только чёрную, с классически рифмованными стихами. Стихи были на зулусском, и я пыталась узнать у соседа, о чём же они. Он вздохнул и сказал, что и сам не всё понимает — «мы из Йобурга, у нас говор другой». Чёрная Лина Костенко получила первое место вместе с англоязычным пареньком с вполне слэмерской поэзией — абсолютного победителя определить так и не удалось.
Жанр поэтического репортажа всё больше набирает силу — каков он сегодня?
Через мои руки прошли две книги, написанные как поэтический репортаж. Замечательная новозеландская поэтесса Селина Туситала Марш, приблизительно нашего с вами поколения, в 2011 году приезжала во Львов на издательский форум — и её львовские впечатления вошли в книжку «Тусітала», которая вышла у нас в следующем, 2012 году. Вот я и переводила её сложные, выросшие из полинезийской мифологии, требующие богатых и интересных комментариев «новозеландские» стихи — и лёгкие, почти дневниковые львовские: поэтесса удивляется родам в славянском языке, каблукам на брусчатке, просто чувствует себя частью всемирного поэтического братства…
В 2018 году перевела книгу более солидной поэтессы Браяр Вуд — она тоже из Новой Зеландии. Книга называется «Другий берег — равахі». В оригинале она называлась просто «Равахи»: это слово в языке маори означает и другой берег реки или моря, и вообще заграницу. Браяр, часть предков которой происходит из туземных родов, а часть — с Британских островов, отправляется на свою вторую историческую родину. В книге (в оригинале написанной по-английски) — целые россыпи слов, с одной стороны, маорийских — а с другой, из разных менее известных широкому читателю языков Британии: корнского, шотландского, валлийского, ирландского.
А твой «Золотий носоріг» (к слову, прекрасно изданный «Видавництвом Старого Лева») — поэтический репортаж?
«Видавництво Старого Лева» — такое издательство, в котором уж если поэзию берут в печать, то получается действительно феерическая книга. Стихи не обо всём на свете, а о впечатлениях от путешествий в конкретное место — Южноафриканскую республику — их заинтересовали. Пару раз слышала о «Носороге» слова «поэтический репортаж». Не скажу точно, насколько эти ритмы и истории могут претендовать на такую характеристику, но как человек, значительную часть детства читавший «Вокруг света», и переводчик украинского «National Geographic» — к сожалению, закрытого из-за войны — я рада чувствовать себя в роли автора репортажа.
А какие строки из «Золотого носорога» максимально полно характеризуют всю книгу?
Если так коротко, то я бы даже взяла одну строчку из пролога:
Я відмикаю тобі материк — й ніхто його не замкне.
А в форме «витинанок» твои впечатления от Южной Африки выразились?
По следам африканского путешествия я много писала, а картину пока ещё вырезала только одну. На ней, собственно, изображён Дирижёр Жакаранд. Сейчас — начиная с середины осени у нас (и весны в Южном полушарии) — в Претории цветут жакаранды. Высокие, раскидистые деревья стоят все в сиреневых цветах, цветы осыпаются, устилают улицы тоже сиреневым ковром — зрелище фантастическое. Стихи о дирижёре жакаранд в «Золотом носороге» — на самом деле о памятнике Нельсону Манделе в Претории. Он стоит на возвышении в парке, раскинув руки — большой, бронзовый и какой- то музыкально-непринуждённый. А если посмотреть вниз из-за его спины — то внизу, под холмом, будет такая сиреневая пена жакаранд.
Хто спізнав закляті ґрати,
Хто зібрав відкритим жестом
Тих, чия ненависть гостра —
Замирити і зіграти, —
Залишає світ не просто:
З ніжністю і без гордині
Йде до іншого оркестру.
Чуючи його команди,
Закиплять пахучо, синьо
Жакаранди, жакаранди.
Интервьюировал Андрей Краснящих